...а в эту ночь грустить не о чем
Название: Байланте
Автор: Флоризелла (Дорита)
Персонажи: Рафаэль Кэрна
Рейтинг: PG-13
Права: персонажи и мир не мои
Жанр: драма
Категория: джен
Размер: драбблы
Предупреждение: ООС
Краткое содержание: зарисовки о Рито
Комментарий: драбблы по "Хроникам Арции". Цитаты из канона выделены курсивом. Я в своей неповторимой манере умудрилась превратить жизнерадостного Рито в рефлексанта. Прости, Рито.
читать дальше
- Учись владеть собой, - говорит герцог Энрике, а пятнадцатилетний Рито упрямо вскидывает голову. Нет, отец, я буду называть жабу жабой, а камбалу камбалой. Я – Кэрна, и ты, отец, и ты тоже, на нашей сигне – пылающее сердце, наша земля красна от цветов амаполы и от крови, которую мы – правители и хранители – пролили, сражаясь за неё. Эрасти, наш святой предок, ушел из дома с ножом и десятком монет, и поднял на дыбы половину Благодатных земель, так почему же ты не можешь показать капустницам их место?
Энрике качает головой. Хорошо, когда сын и наследник смел, упрям и дерзок. Хорошо, когда умен. Плохо, когда он не понимает - не хочет понимать, - что есть в мире силы, неподвластные человеку, есть те, перед кем склоняются даже правители земные. Кровь шумит в ушах, будто все Кэрна, поколение за поколением, начиная с того, кто первым ступил на землю Мирии, обнажил клинок и засмеялся, предчувствуя радость сражения и победы, шепчут: ты один из нас, ты не можешь сдаться… Энрике вздыхает. Байланте. Его сын – байланте, он живет, танцуя, пробегает между горящих костров, смеется, влюбляется, не замечая окутывающей замок бледной паутины.
Рито шестнадцать, и он поднимается на прибрежные скалы, выискивает площадку с которой – он знает, узнал ещё в восемь лет, - можно увидеть приближающийся корабль до того, как его заметят с маяков. Он кормит чаек прихваченными из дома лепешками, а сам всматривается вдаль. Корабли… Он знает всех: степенных дарнийцев, горделивых арцийцев, важных ортодоксов, хищных атэвов. В этих водах нет только маринеров из-за Запретной черты. Мирия пропахла фимиамом, здесь теперь мало танцев и смеха, девушки реже улыбаются, мужчины чаще покидают родной дом, чтобы попытать счастья в чужих краях. Говорят, маринеры принимают чужака, если он делом докажет свою силу. Что ж, это как раз для меня, думает Рито, отщипывая кусок лепешки, но, может, отец ещё проснется?
Голоса, шаги, лай собак, который все приближается… Рито мчится к скале, той самой, тащит за собой сестру. Дариоло задыхается, путается в тяжелых юбках, ей тяжело, но она тоже Кэрна, она не может сдаться. Я убил бланкиссиму, думает Рито, я убил, но в сердце нет боли, только горячие толчки крови, которые гонят его – вперед и вперед. Позади шумно дышат преследователи, позади остался отец, его голос, зачитывающий приказ: каждый, кто злоумышляет против дочерей Ордена… Рито встряхивает головой, веселая злость будоражит, заставляет смеяться. Они спасутся, а если нет – что ж, тогда он убьет сестру и погибнет сам, в сражении, как и многие из его рода. Они взбираются на скалу, Дариоло почти падает на землю, а Рито отчаянно вглядывается вдаль, а потом переводит взгляд ближе, и видит корабль.
… Для меня ты теперь больше, чем брат. Я, конечно, вертопрах, но байланте может стать хорошим другом. Никакого прощания не будет, Санчо. Что бы ни случилось, нам идти вместе до смерти и дальше. Рито лежит на траве, запрокинув голову, смотрит на небо – арцийское небо, - которое ему – изгнаннику – стало почти родным. Где-то рядом – поляна, две тропинки, десяток ударов сердца – его сестра и его лучший друг. Они счастливы, а значит, счастлив и он. Рито умеет радоваться, любит смеяться, вот только – только – жаль, что Мунт так далеко от моря. Крики чаек до сих пор будят в нем что-то, что, казалось, давно уже уснуло. Что ж, братец Антонио сможет стать неплохим – для капустниц – герцогом. Он послушен, удобен, и следующей бланкиссиме опасаться нечего. Откуда-то слева слышится смех Александра и Рито думает, что вот за это – за смех и любовь, - не страшно и большим пожертвовать.
«Нас предали, продали и разбили. Фронтерцы и Рогге. В Арции хозяйничает Тартю с циалианками и всей сволочью, которую они смогли собрать. Сандер пропал. Надеюсь, он жив и в безопасности, но где и с кем – не представляю. Уцелевшие прорываются в Гвару, а я пока в Мунте. У меня дела, которые за меня сделать некому. Мне повезло встретить капитана Жозе, он обещал помощь, и я ему верю. На всякий случай – твой подарок еще у меня, и я не изменил свое мнение. Это был Изар, и никто другой. И не смешите меня!»
Рито запечатывает письмо. Вот теперь можно заняться делами.
Рито молча смотрит на домовой иглеций семейства Бэррот. Там лежит Дариоло – Даро, Дарита – его сестра, с которой они вместе бежали из Гвайларды, задыхались на раскаленной скале, перебирались на корабль Скитальца и встретили Александра. Она любила Александра, она родила ему двоих детей, а потом ушла и вышла замуж за Артура, и Рито от неё отрекся. Сандер, тот простил, а Рито – нет. А теперь она умерла и лежит в иглеции рядом со своим мужем, красивым, честным, преданным, который так и не узнал, что разрушил счастье человека, на которого молился. Даро умерла, и он не хочет сейчас вспоминать последние годы, а помнит девочку, которую заставляют молиться в темной комнате, а она боится – так боится - темноты, и он приносит ей сладости, сидит рядом и гладит по голове. А потом она – уже взрослая – прыгает через костер в ночь Санданги, отгоняя беду – на год, на вечность, на целую жизнь, смеется, и шепчет: Рито... Так все хорошо... И он, уверенный в том, что так все и случится, отвечает: А будет еще лучше…
Тело лежащего на телеге человека – бледное, покрытое ранами, голова запрокинута, темные волосы спутались. Тишину нарушают только чьи-то всхлипы. Рито сжимает кулаки. Надо держаться. Раздается крик глашатая: жители доброго города Мунта видят труп узурпатора, скрывавшегося на болотах у некоей беспечатной ведьмы и выданного истинным сыном церкви Единой и Единственной, преисполненным рвения, усердия и чего-то там еще… На площади молчание – страшное, ледяное, красивый голос Жореса Аганнского слышно издалека: право же, любезный маркиз, горбун должен нас благодарить, лучше быть мертвецом, чем уродом. Аганн смеется, носком сапога трогает голову мертвого короля, картинно поворачивается к собеседнику, и Рито не выдерживает. Прости, отец, я, кажется, так и не научился сдерживаться. Выхватить кнут у замешкавшегося возницы – дело пары мгновений, Жорес не успевает ничего понять. Лучше быть мертвецом, чем уродом?! – орет Рафаэль, нанося удары. – Ты будешь жить, паскуда! Долго жить! Долго! Долго!
– Она – это Она. А твой король при ней, потому как больше ему деться некуда.
– Значит, Сандер жив и с ним друг... А куда они пошли?!
– Говорю тебе, не знаю. Зимой ушли, а если Она не захочет, чтоб их нашли, их никто не найдет. Даже я!
Рито вдыхает полной грудью свежий лесной воздух. Наконец-то он может дышать.
Автор: Флоризелла (Дорита)
Персонажи: Рафаэль Кэрна
Рейтинг: PG-13
Права: персонажи и мир не мои
Жанр: драма
Категория: джен
Размер: драбблы
Предупреждение: ООС
Краткое содержание: зарисовки о Рито
Комментарий: драбблы по "Хроникам Арции". Цитаты из канона выделены курсивом. Я в своей неповторимой манере умудрилась превратить жизнерадостного Рито в рефлексанта. Прости, Рито.
читать дальше
1
- Учись владеть собой, - говорит герцог Энрике, а пятнадцатилетний Рито упрямо вскидывает голову. Нет, отец, я буду называть жабу жабой, а камбалу камбалой. Я – Кэрна, и ты, отец, и ты тоже, на нашей сигне – пылающее сердце, наша земля красна от цветов амаполы и от крови, которую мы – правители и хранители – пролили, сражаясь за неё. Эрасти, наш святой предок, ушел из дома с ножом и десятком монет, и поднял на дыбы половину Благодатных земель, так почему же ты не можешь показать капустницам их место?
Энрике качает головой. Хорошо, когда сын и наследник смел, упрям и дерзок. Хорошо, когда умен. Плохо, когда он не понимает - не хочет понимать, - что есть в мире силы, неподвластные человеку, есть те, перед кем склоняются даже правители земные. Кровь шумит в ушах, будто все Кэрна, поколение за поколением, начиная с того, кто первым ступил на землю Мирии, обнажил клинок и засмеялся, предчувствуя радость сражения и победы, шепчут: ты один из нас, ты не можешь сдаться… Энрике вздыхает. Байланте. Его сын – байланте, он живет, танцуя, пробегает между горящих костров, смеется, влюбляется, не замечая окутывающей замок бледной паутины.
2
Рито шестнадцать, и он поднимается на прибрежные скалы, выискивает площадку с которой – он знает, узнал ещё в восемь лет, - можно увидеть приближающийся корабль до того, как его заметят с маяков. Он кормит чаек прихваченными из дома лепешками, а сам всматривается вдаль. Корабли… Он знает всех: степенных дарнийцев, горделивых арцийцев, важных ортодоксов, хищных атэвов. В этих водах нет только маринеров из-за Запретной черты. Мирия пропахла фимиамом, здесь теперь мало танцев и смеха, девушки реже улыбаются, мужчины чаще покидают родной дом, чтобы попытать счастья в чужих краях. Говорят, маринеры принимают чужака, если он делом докажет свою силу. Что ж, это как раз для меня, думает Рито, отщипывая кусок лепешки, но, может, отец ещё проснется?
3
Голоса, шаги, лай собак, который все приближается… Рито мчится к скале, той самой, тащит за собой сестру. Дариоло задыхается, путается в тяжелых юбках, ей тяжело, но она тоже Кэрна, она не может сдаться. Я убил бланкиссиму, думает Рито, я убил, но в сердце нет боли, только горячие толчки крови, которые гонят его – вперед и вперед. Позади шумно дышат преследователи, позади остался отец, его голос, зачитывающий приказ: каждый, кто злоумышляет против дочерей Ордена… Рито встряхивает головой, веселая злость будоражит, заставляет смеяться. Они спасутся, а если нет – что ж, тогда он убьет сестру и погибнет сам, в сражении, как и многие из его рода. Они взбираются на скалу, Дариоло почти падает на землю, а Рито отчаянно вглядывается вдаль, а потом переводит взгляд ближе, и видит корабль.
4
… Для меня ты теперь больше, чем брат. Я, конечно, вертопрах, но байланте может стать хорошим другом. Никакого прощания не будет, Санчо. Что бы ни случилось, нам идти вместе до смерти и дальше. Рито лежит на траве, запрокинув голову, смотрит на небо – арцийское небо, - которое ему – изгнаннику – стало почти родным. Где-то рядом – поляна, две тропинки, десяток ударов сердца – его сестра и его лучший друг. Они счастливы, а значит, счастлив и он. Рито умеет радоваться, любит смеяться, вот только – только – жаль, что Мунт так далеко от моря. Крики чаек до сих пор будят в нем что-то, что, казалось, давно уже уснуло. Что ж, братец Антонио сможет стать неплохим – для капустниц – герцогом. Он послушен, удобен, и следующей бланкиссиме опасаться нечего. Откуда-то слева слышится смех Александра и Рито думает, что вот за это – за смех и любовь, - не страшно и большим пожертвовать.
5
«Нас предали, продали и разбили. Фронтерцы и Рогге. В Арции хозяйничает Тартю с циалианками и всей сволочью, которую они смогли собрать. Сандер пропал. Надеюсь, он жив и в безопасности, но где и с кем – не представляю. Уцелевшие прорываются в Гвару, а я пока в Мунте. У меня дела, которые за меня сделать некому. Мне повезло встретить капитана Жозе, он обещал помощь, и я ему верю. На всякий случай – твой подарок еще у меня, и я не изменил свое мнение. Это был Изар, и никто другой. И не смешите меня!»
Рито запечатывает письмо. Вот теперь можно заняться делами.
6
Рито молча смотрит на домовой иглеций семейства Бэррот. Там лежит Дариоло – Даро, Дарита – его сестра, с которой они вместе бежали из Гвайларды, задыхались на раскаленной скале, перебирались на корабль Скитальца и встретили Александра. Она любила Александра, она родила ему двоих детей, а потом ушла и вышла замуж за Артура, и Рито от неё отрекся. Сандер, тот простил, а Рито – нет. А теперь она умерла и лежит в иглеции рядом со своим мужем, красивым, честным, преданным, который так и не узнал, что разрушил счастье человека, на которого молился. Даро умерла, и он не хочет сейчас вспоминать последние годы, а помнит девочку, которую заставляют молиться в темной комнате, а она боится – так боится - темноты, и он приносит ей сладости, сидит рядом и гладит по голове. А потом она – уже взрослая – прыгает через костер в ночь Санданги, отгоняя беду – на год, на вечность, на целую жизнь, смеется, и шепчет: Рито... Так все хорошо... И он, уверенный в том, что так все и случится, отвечает: А будет еще лучше…
7
Тело лежащего на телеге человека – бледное, покрытое ранами, голова запрокинута, темные волосы спутались. Тишину нарушают только чьи-то всхлипы. Рито сжимает кулаки. Надо держаться. Раздается крик глашатая: жители доброго города Мунта видят труп узурпатора, скрывавшегося на болотах у некоей беспечатной ведьмы и выданного истинным сыном церкви Единой и Единственной, преисполненным рвения, усердия и чего-то там еще… На площади молчание – страшное, ледяное, красивый голос Жореса Аганнского слышно издалека: право же, любезный маркиз, горбун должен нас благодарить, лучше быть мертвецом, чем уродом. Аганн смеется, носком сапога трогает голову мертвого короля, картинно поворачивается к собеседнику, и Рито не выдерживает. Прости, отец, я, кажется, так и не научился сдерживаться. Выхватить кнут у замешкавшегося возницы – дело пары мгновений, Жорес не успевает ничего понять. Лучше быть мертвецом, чем уродом?! – орет Рафаэль, нанося удары. – Ты будешь жить, паскуда! Долго жить! Долго! Долго!
8
– Она – это Она. А твой король при ней, потому как больше ему деться некуда.
– Значит, Сандер жив и с ним друг... А куда они пошли?!
– Говорю тебе, не знаю. Зимой ушли, а если Она не захочет, чтоб их нашли, их никто не найдет. Даже я!
Рито вдыхает полной грудью свежий лесной воздух. Наконец-то он может дышать.