...а в эту ночь грустить не о чем
"...вот тогда я и вспомнил одну легенду, которую вы сейчас услышите, — вспомнил раньше, чем узнал про мышь и Ореха. Я частенько слышал ее от своего деда, а он говорил, что это случилось уже после того, как Эль-Ахрайрах вывел свой народ из Кельфацинских болот. Тогда кролики пришли на Фенлонские луга и вырыли себе норы. Но принц Радуга продолжал присматривать за Эль-Ахрайрахом — принц хотел, чтобы тот оставил свои проделки.
И однажды, когда Эль-Ахрайрах с Проказником сидели на залитом солнцем склоне, принц Радуга спустился к ним по лугам и привел с собой кролика, которого прежде никто не видел.
— Добрый вечер, Эль-Ахрайрах, — сказал принц Радуга. — читать дальшеПосле Кельфацинских болот здесь всем, наверное, неплохо живется. Я вижу, ваши крольчихи заняты норами под обрывом. Тебе уже нору вырыли?
— Да, — ответил Эль-Ахрайрах. — Вот эта нора принадлежит мне и Проказнику. Как только мы вышли на этот обрыв, нам сразу приглянулся вид.
— Миленький обрывчик, — согласился принц Радуга. — Но боюсь, придется мне огорчить тебя, Эль-Ахрайрах. У меня строжайший приказ самого лорда Фрита запретить тебе жить в одной норе с Проказником.
— Запретить жить с ним в одной норе? — удивился Эль-Ахрайрах. — Но почему?
— Эль-Ахрайрах, — начал принц Радуга, — мы ведь прекрасно знаем и тебя, и твои проделки, а Проказник почти такой же пройдоха, как ты сам. И если вы окажетесь вдвоем в одной норе, то что-нибудь обязательно да придумаете. И не успеет смениться луна, вы и тучу с неба утащите. Потому Проказник должен пойти приискать себе нору на другом конце городка. И позвольте представить вам новичка. Это Гафса. Мне бы хотелось, чтобы вы полюбили его и пригрели.
— Откуда он взялся? — спросил Эль-Ахрайрах. — Раньше я его не встречал.
— Он пришел из другой страны, — сказал принц Радуга, — но он такой же кролик, как и все остальные. Надеюсь, ты поможешь ему здесь обжиться. А пока он еще не привык на новом месте, ты, Эль-Ахрайрах, конечно же, с удовольствием пригласишь его пожить у себя в норе.
Эль-Ахрайрах и Проказник ужасно рассердились на такой запрет. Но не в привычках Эль-Ахрайраха было показывать, что ему не понравилось что-то, а кроме того, он пожалел Гафсу, думая, как одиноко тому и неуютно в чужой стране. Так что он пригласил чужака к себе в дом и пообещал помочь познакомиться со здешними кроликами. Гафса был приветлив со всеми и старался понравиться каждому. А Проказник перебрался на другой конец городка.
Но через некоторое время Эль-Ахрайрах заметил, что все его планы расстраиваются. Как-то весенней ночью Эль-Ахрайрах с приятелями забрались на пшеничное поле, чтобы полакомиться зелеными побегами, но при свете луны вдруг заметили человека и рады были ноги унести. В другой раз Эль-Ахрайрах разведал, где на огороде растет капуста, прорыл под забором ход, но когда на следующее утро снова пришел туда, то обнаружил, что подкоп заложен колючей проволокой. Вот тогда Эль-Ахрайрах догадался, что кто-то сообщает о его планах людям, которым как раз ничего знать и не следовало бы.
Однажды Эль-Ахрайрах задумал подстроить для Гафсы ловушку, чтобы выяснить наверняка, в нем ли причина всех неудач или нет. Эль-Ахрайрах показал Гафсе дорожку в поле и сказал, что она ведет к заброшенному амбару, где полным-полно брюквы и репки, и несколько раз повторил, что на следующее утро они с Проказником наведаются в этот амбар. На самом деле Эль-Ахрайрах никуда не собирался и даже позаботился о том, чтобы никто ничего не узнал про эту тропу. Но на следующий день сам он осторожно прошелся вдоль тропинки и увидел в траве проволочку.
Вот тут Эль-Ахрайрах рассердился не на шутку, ведь любой мог попасться в ловушку и погибнуть. Конечно, он не подумал, будто Гафса сам поставил силки или знал, что их там поставят. Но конечно же, он все рассказал кому-то, кого такие вещи не остановят. В конце концов Эль-Ахрайрах пришел к выводу, что, наверное, принц Радуга выведывал все у Гафсы и передавал сторожу или фермеру, нисколько не заботясь о том, что из этого выйдет. Таким образом, из-за Гафсы жизнь каждого оказалась под угрозой, не говоря уже о потерянном салате или капусте. После этого случая Эль-Ахрайрах старался держать все в тайне от Гафсы. Но сделать так, чтобы до его ушей не дошли ничьи разговоры, было непросто, потому что кролики умеют хранить секреты лишь от других зверей и животных, но совсем не умеют хранить их друг от друга. Сама жизнь кроличьего городка устроена так, что не терпит тайн. И Эль-Ахрайрах задумал убить Гафсу, но прекрасно понимал, что тогда явится принц Радуга и неприятностей не оберешься. С большим трудом удавалось Эль-Ахрайраху не проболтаться, потому что если бы Гафса понял, что разоблачен, то рассказал бы об этом принцу, а принц забрал бы Гафсу и придумал еще что-нибудь похуже.
Эль-Ахрайрах думал и думал. Он думал до следующего вечера, когда к ним в гости заглянул принц.
— Ты очень изменился за эти дни, Эль-Ахрайрах, — сказал принц Радуга. — И если ты не притворяешься, люди скоро поверят тебе. А я вот проходил мимо и решил заглянуть, поблагодарить за любезность, с которой ты опекаешь Гафсу. Рядом с тобой он чувствует себя как дома.
— Да, ему тут неплохо, — ответил Эль-Ахрайрах. — Нам так хорошо вместе, что счастье скоро будет бить через край. Но я всегда говорил: «Не доверяйте принцам и…»
— Вот и прекрасно, Эль-Ахрайрах, — перебил его принц. — Но тебе-то, конечно, доверять можно. А чтобы доказать это, я посажу за холмом прекрасную морковку. Земля там хорошая, и морковь вырастет отменная. Особенно если никто здесь не замышляет ее украсть. Если хочешь, приходи посмотреть, как я буду ее сажать.
— Обязательно приду, — сказал Эль-Ахрайрах. — Это будет замечательно.
И Эль-Ахрайрах, Проказник, Гафса и с ними еще несколько кроликов отправились вместе с принцем на поле за холмом и помогли засеять длинные грядки. Почва была сухая, легкая, как раз подходящая для моркови, и Эль-Ахрайрах просто пришел в ярость, ибо не сомневался: принц Радуга дразнит его нарочно, чтобы показать, будто теперь-то Эль-Ахрайрах связан по ушам и ногам.
— Вот и великолепно, — сказал принц Радуга, когда работа была закончена. — Я, конечно, уверен: никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если король Дарзин украдет ее, лорд Фрит отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.
Но Эль-Ахрайрах понимал, что принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, принц либо убьет его, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:
— Конечно-конечно. Очень верно и справедливо.
И принц Радуга ушел.
В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы — да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, — что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь принца Радуги, но и заодно покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.
На следующий вечер Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел Йону, болтавшегося возле забора ежика.
— Йона, не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков? — поинтересовался он.
— Хочу, Эль-Ахрайрах, — отвечал Йона, — но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты это знал бы.
— У меня есть отличные слизни, — сказал Эль-Ахрайрах. — Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?
— Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.
— Это хорошо, — заметил Эль-Ахрайрах. — Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу — фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно-прекрасно. А теперь слушай.
В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.
— Шишник, ты плавать умеешь? — спросил он.
— Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, — отвечал Шишник. — Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, то смог бы продержаться какое-то время.
— Великолепно, — произнес Проказник — А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы? А ты ведь знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду на краю леса. Я все объясню по дороге. — И они отправились на край леса.
Когда настал час фа-Инле, Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.
— Ах, вот ты где! — воскликнул он. — Замечательно. Никому я не доверился бы, но тебя с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я — и больше никто ничего не должен знать.
— Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? — спросил Гафса.
— Я ходил смотреть на морковку принца Радуги, — отозвался Эль-Ахрайрах. — И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы на такое дело я взял моих кроликов, то очень скоро нам не поздоровилось бы. Пошли бы разговоры, и будь уверен, принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.
— Конечно, я пойду, — отозвался Гафса. — Давай завтра ночью. — Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить принца Радугу.
— Нет, — сказал Эль-Ахрайрах — Сегодня. Сейчас же.
Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Эль-Ахрайраха и о том, как скоро сам встанет на его место.
И при свете луны оба выбежали из норы.
Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.
— Что ты делаешь, Йона? — спросил изумленный Гафса.
— Пою, — отвечал Йона. — В полнолуние все ежики поют, чтобы приманить слизняков. Неужели ты этого не знаешь? — И запел:
Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны!
Ах, пусть будут всегда мои лапки полны!
— Жуть какая! — сказал Эль-Ахрайрах, и он был прав. — Бежим отсюда скорее, пока он не поднял на ноги всех элилей.
И кролики убежали.
Через некоторое время они добрались до пруда, что был на краю леса. Подбежав поближе, они услышали плеск и квохтанье, а потом увидели фазана по имени Шишник. Распушив длинный хвост, тот плескался в воде.
— Что случилось? — спросил Гафса. — Шишник, ты ранен?;
— Нет-нет, — отвечал Шишник. — Я всегда купаюсь в полнолуние. У меня от этого хвост длиннее, да и голова без купания может полинять и не будет уже такой красно-бело-зеленой. Но ты ведь и сам это знаешь, Гафса. Это все знают.
— Дело в том, что он не любит, когда его застают за этим занятием, — прошептал Эль-Ахрайрах. — Идем дальше.
Через некоторое время они дошли до старого колодца под большим дубом. Фермер давно его засыпал, но при лунном свете колодец казался черным и очень глубоким.
— Передохнем немного, — предложил Эль-Ахрайрах.
Не успел он замолчать, как из травы выбралось довольно странное существо. Оно немного походило на кролика, но даже при лунном свете было видно, что хвост у него красный, а уши зеленые. Во рту странного существа торчала одна из тех белых палочек, какие жгут люди. Это был Проказник, но даже Гафса его не узнал. Проказник нашел на ферме порошок, из которого делали раствор для дезинфекции овец, и уселся в него, чтобы выкрасить хвост в красный цвет. На уши навесил зеленые плети переступня, а от белой палочки самому чуть не стало плохо.
— Фрит оборони! — охнул Эль-Ахрайрах. — Это еще кто? Будем надеяться, что не элиль. — Он вскочил, готовый удрать. — Ты кто? — спросил он, дрожа.
Проказник выронил изо рта белую палочку.
— Вот как! — грозно сказал он. — Вот как! Ты увидел меня, Эль-Ахрайрах! Никому за всю жизнь не удается увидеть меня ни разу. Никому или почти никому! Я один из посланников лорда Фрита. Днем мы тайно обходим всю землю, а к ночи возвращаемся в его золотой дворец! И сейчас он ждет меня по другую сторону света, пора бежать к нему, бежать через самое сердце земли! Прощай, Эль-Ахрайрах! — И незнакомец перевалился через край колодца и исчез в темноте.
— Мы увидели то, чего нам не следовало видеть! — произнес Эль-Ахрайрах голосом, полным благоговейного ужаса. — Что за страшное место! Бежим отсюда!
Они поспешили прочь и вскоре добрались до морковного поля принца Радуги. Сколько моркови они украли, я сказать не могу, но вы и сами понимаете: Эль-Ахрайрах был великий принц с такой силищей, какой не встречали ни вы, ни я. Во всяком случае, дед мой рассказывал, что еще не настало утро, а на поле не осталось ни единой морковины. Эль-Ахрайрах с Гафсой сложили все, в глубокую яму под обрывом на краю леса и отправились домой. Утром Эль-Ахрайрах позвал к себе в гости нескольких кроликов и провел с ними весь день, а Гафса после обеда ушел и никому не сказал куда.
Вечером, когда Эль-Ахрайрах и все его племя вышли попастись под прекрасным багряным небом, вдруг появился принц Радуга, а с ним два больших черных пса.
— Эль-Ахрайрах, — сказал принц, — ты арестован.
— За что? — спросил Эль-Ахрайрах.
— Ты прекрасно знаешь, за что, — ответил Принц. — Больше я не намерен терпеть твои выходки и твою наглость. Где морковь?
— Если я арестован, — начал Эль-Ахрайрах, — то, может быть, мне объяснят, за что? Это несправедливо — сначала арестовывать, а потом спрашивать.
— Болтай, болтай, — сказал принц Радуга. — Ты просто тянешь время. Говори, где морковь, тогда я сохраню тебе жизнь и просто отправлю подальше отсюда на Север.
— Принц Радуга, в третий раз спрашиваю: за что ты хочешь арестовать меня?
— Прекрасно! — воскликнул принц — Если тебе так не терпится умереть, я созову суд. Ты арестован за кражу моей моркови. Ты действительно хочешь, чтобы я начал судебное разбирательство? Предупреждаю, у меня есть прямой свидетель, и на этот раз тебе не выкрутиться.
К этому времени вокруг них, несмотря на страх перед псами, столпились все кролики из племени Эль-Ахрайраха. Не видно было только Проказника. Весь день он перетаскивал морковку, а сейчас прятался сам, потому что отмыть добела хвостик ему так и не удалось. — Да, я настаиваю на суде, — заявил Эль-Ахрайрах. — И хочу, чтобы судьями были звери, потому что если ты станешь и обвинителем, и судьей, то справедливости ждать нечего.
— Будут тебе звери, — согласился принц Радуга — Но в судьи я позову элилей, потому что кролики, даже если все улики будут против тебя, вынесут тебе оправдательный приговор.
Ко всеобщему удивлению, Эль-Ахрайрах немедленно согласился с таким решением, а принц Радуга пообещал привести судей той же ночью. Эль-Ахрайраха отправили в нору, и два пса остались стеречь его. Никому не удалось пробраться к Эль-Ахрайраху, хотя многие пытались.
По лесам и полям пронеслась весть, что Эль-Ахрайраху грозят судом и смертью и что принц Радуга решил позвать в судьи элилей. Посмотреть на это пришли все звери. К фа-Инле принц Радуга вернулся, а за ним пришли два барсука, две лисицы, два горностая, сова и кошка. Черные псы привели Эль-Ахрайраха и встали по бокам. Судьи воззрились на принца кроликов, и глаза у них при свете луны заблестели. Они облизнулись, а псы напомнили, что честь вынесения приговора обещана только им. Собралось великое множество зверей — и кроликов и не кроликов, — и каждый, слушая это, решил, что Эль-Ахрайраху осталось недолго жить.
— Что ж, — сказал принц Радуга, — начнем. Это не займет много времени. Где Гафса?
Вышел Гафса, приседая и кланяясь, и рассказал суду, как предыдущей ночью пришел к нему, спокойно сидевшему в своей норе, Эль-Ахрайрах и силой заставил пойти воровать морковь принца Радуги. Бедный Гафса хотел было отказаться, но слишком перепугался. Морковь они спрятали в яме, он покажет, где именно. Хотя Гафса и уступил силе, сделав то, что хотел Эль-Ахрайрах, но на следующий же день он как можно скорей побежал и все рассказал принцу Радуге, чьим преданным слугой был всегда.
— За морковью мы сходим потом, — решил принц Радуга. — А сейчас, Эль-Ахрайрах, может быть, ты тоже хочешь вызвать своего свидетеля или сказать что-нибудь в свое оправдание? Тогда поторопись!
— Я бы хотел задать свидетелю несколько вопросов, — произнес Эль-Ахрайрах, и судьи признали его требование справедливым. — Скажи-ка, Гафса, — обратился к нему Эль-Ахрайрах, — а нельзя ли поподробней узнать о прогулке, которую, по твоим словам, мы совершили вдвоем? Потому что я и в самом деле ничего такого не припомню. Ты говоришь, что мы вышли вдвоем ночью из норы и побежали. А что дальше?
— Но, Эль-Ахрайрах, — удивился Гафса, — не мог ты все позабыть. Дальше мы дошли до канавы и — неужели ты не помнишь? — там увидели ежика, который сидел на коробке и пел песенки?
— Ежик… что делал? — переспросил один из барсуков.
— Он пел песню луне, — охотно сообщил ему Гафса. — Вы же знаете, они все поют в полнолуние, чтобы приманить слизняков. На колючки он нацепил лепестки розы, и махал лапами, и…
— Погоди, погоди, — ласково перебил его Эль-Ахрайрах — Я не хочу, чтобы тебя неверно поняли. Бедняга, — добавил он, обращаясь к судьям, — он ведь действительно верит в то, что говорит. Он не хотел ничего…
— Но еж пел! — вскричал Гафса — Он пел: «Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны! Ах, пусть…»
— Неважно, что именно пел еж, — заметил Эль-Ахрайрах. — Вот уж действительно решил удивить. Ладно. Мы увидели ежа, усыпанного розами, который пел на коробке. Что дальше?
— А дальше, — ответил Гафса, — мы добежали до пруда, где увидели фазана.
— Как? Фазана? — сказала одна из лисиц. — Хотела бы я тоже его увидеть. И что же он делал?
— Он плавал по воде кругами, — ответил Гафса.
— Раненый? — спросила лиса.
— Нет-нет, — произнес Гафса. — Фазаны всегда купаются в полнолуние, чтобы хвост был длинней. Странно, что вы не знаете этого.
— Чтобы что? — переспросила лисица.
— Чтобы хвост был длинней, — сердито ответил Гафса. — Он сам так сказал.
— Вы услышали только малую часть его бредней, — обратился к судьям Эль-Ахрайрах. — Но к ним можно привыкнуть. Взгляните на меня. Мне пришлось жить с ним рядом целых два месяца, днем и ночью. Я как мог старался быть добрым и терпеливым, но, как видно, себе на беду. — Наступила тишина. А Эль-Ахрайрах с выражением бесконечного смирения повернулся к свидетелю: — Что-то меня память подводит. Продолжай сам.
— Ладно, Эль-Ахрайрах, — отозвался Гафса, — притворяешься ты ловко, но даже ты не посмеешь сказать, будто забыл, что было дальше. А дальше из травы выбрался огромный, страшный кролик с красным хвостом, с зелеными ушами. Во рту он держал белую палочку и провалился под землю в огромнейшую дыру. Он сказал, что пройдет всю землю насквозь и встретится на другом конце света с лордом Фритом.
На этот раз никто из судей не произнес ни слова. Все вытаращили глаза и только качали головами.
— Знаешь, эти маленькие нахалы все сумасшедшие, — прошептал один горностай другому. — Когда их загоняют в угол, они всегда найдут что сказать. Но такого я еще не слышал. И сколько нам тут придется торчать? Я есть хочу.
А Эль-Ахрайрах заранее знал, что раз хищные звери кроликов ненавидят, то больше рассердятся на того, кто покажется им глупее. Потому-то и согласился на предложение принца. Судьи-кролики обязательно попытались бы докопаться до сути. А вот элили — нет, они не выносят кроликов и презирают свидетеля не меньше, чем подсудимого, и стремятся только как можно скорее отправиться на охоту.
— Значит, выходит вот что, — подытожил Эль-Ахрайрах. — Мы встретили ежа, усыпанного розами, который сидел и пел. Потом — совершенно здорового фазана, который плавал кругами в пруду. Потом — кролика с красным хвостом, зелеными ушами и белой палочкой, и он прыгнул прямо в глубокий колодец. Так?
— Да, — сказал Гафса.
— А потом мы украли морковь? — Да.
— Фиолетовую в зеленую крапинку?
— Что?
— Морковь.
— Ты сам прекрасно знаешь, что нет, Эль-Ахрайрах. Морковь была обыкновенной. Она в яме! — с отчаянием выкрикнул Гафса. — Она в яме! Сходите и посмотрите!
Гафса повел принца Радугу, а с ним и всех членов суда к яме. Никакой моркови они, конечно, там не нашли и вернулись обратно.
— Я весь день просидел у себя в норе, — сказал Эль-Ахрайрах, — и могу это доказать. Я хотел отдохнуть в одиночестве, но если у тебя много друзей, это не так просто, — впрочем, неважно. У меня не было времени перепрятать морковь. Даже если она и была тут, — добавил он. — И больше мне сказать нечего.
— Принц Радуга, — проговорила кошка — Я терпеть не могу кроликов. Но даже я не понимаю, кто после всего услышанного решится утверждать, будто этот несчастный украл у тебя морковь. Твой свидетель просто сумасшедший, как мартовская погода, так что хватит, освободи своего арестованного из-под стражи.
С ней согласились все.
— Убирайся, да поскорее, — сказал Эль-Ахрайраху принц Радуга. — Марш в свою нору, пока я сам не прибил тебя.
— Я ухожу, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Но не мог бы ты отозвать своего кролика, ибо он докучает нам своей глупостью.
И принц Радуга забрал с собой Гафсу, а народ Эль-Ахрайраха зажил спокойно, если не считать беспокойством ту мелкую неприятность, которая случается после слишком большого количества съеденной морковки. Но случилась она намного раньше, чем Проказнику удалось отмыть хвост добела, — во всяком случае, так рассказывал мой дед."
"Обитатели холмов", Ричард Адамс
И однажды, когда Эль-Ахрайрах с Проказником сидели на залитом солнцем склоне, принц Радуга спустился к ним по лугам и привел с собой кролика, которого прежде никто не видел.
— Добрый вечер, Эль-Ахрайрах, — сказал принц Радуга. — читать дальшеПосле Кельфацинских болот здесь всем, наверное, неплохо живется. Я вижу, ваши крольчихи заняты норами под обрывом. Тебе уже нору вырыли?
— Да, — ответил Эль-Ахрайрах. — Вот эта нора принадлежит мне и Проказнику. Как только мы вышли на этот обрыв, нам сразу приглянулся вид.
— Миленький обрывчик, — согласился принц Радуга. — Но боюсь, придется мне огорчить тебя, Эль-Ахрайрах. У меня строжайший приказ самого лорда Фрита запретить тебе жить в одной норе с Проказником.
— Запретить жить с ним в одной норе? — удивился Эль-Ахрайрах. — Но почему?
— Эль-Ахрайрах, — начал принц Радуга, — мы ведь прекрасно знаем и тебя, и твои проделки, а Проказник почти такой же пройдоха, как ты сам. И если вы окажетесь вдвоем в одной норе, то что-нибудь обязательно да придумаете. И не успеет смениться луна, вы и тучу с неба утащите. Потому Проказник должен пойти приискать себе нору на другом конце городка. И позвольте представить вам новичка. Это Гафса. Мне бы хотелось, чтобы вы полюбили его и пригрели.
— Откуда он взялся? — спросил Эль-Ахрайрах. — Раньше я его не встречал.
— Он пришел из другой страны, — сказал принц Радуга, — но он такой же кролик, как и все остальные. Надеюсь, ты поможешь ему здесь обжиться. А пока он еще не привык на новом месте, ты, Эль-Ахрайрах, конечно же, с удовольствием пригласишь его пожить у себя в норе.
Эль-Ахрайрах и Проказник ужасно рассердились на такой запрет. Но не в привычках Эль-Ахрайраха было показывать, что ему не понравилось что-то, а кроме того, он пожалел Гафсу, думая, как одиноко тому и неуютно в чужой стране. Так что он пригласил чужака к себе в дом и пообещал помочь познакомиться со здешними кроликами. Гафса был приветлив со всеми и старался понравиться каждому. А Проказник перебрался на другой конец городка.
Но через некоторое время Эль-Ахрайрах заметил, что все его планы расстраиваются. Как-то весенней ночью Эль-Ахрайрах с приятелями забрались на пшеничное поле, чтобы полакомиться зелеными побегами, но при свете луны вдруг заметили человека и рады были ноги унести. В другой раз Эль-Ахрайрах разведал, где на огороде растет капуста, прорыл под забором ход, но когда на следующее утро снова пришел туда, то обнаружил, что подкоп заложен колючей проволокой. Вот тогда Эль-Ахрайрах догадался, что кто-то сообщает о его планах людям, которым как раз ничего знать и не следовало бы.
Однажды Эль-Ахрайрах задумал подстроить для Гафсы ловушку, чтобы выяснить наверняка, в нем ли причина всех неудач или нет. Эль-Ахрайрах показал Гафсе дорожку в поле и сказал, что она ведет к заброшенному амбару, где полным-полно брюквы и репки, и несколько раз повторил, что на следующее утро они с Проказником наведаются в этот амбар. На самом деле Эль-Ахрайрах никуда не собирался и даже позаботился о том, чтобы никто ничего не узнал про эту тропу. Но на следующий день сам он осторожно прошелся вдоль тропинки и увидел в траве проволочку.
Вот тут Эль-Ахрайрах рассердился не на шутку, ведь любой мог попасться в ловушку и погибнуть. Конечно, он не подумал, будто Гафса сам поставил силки или знал, что их там поставят. Но конечно же, он все рассказал кому-то, кого такие вещи не остановят. В конце концов Эль-Ахрайрах пришел к выводу, что, наверное, принц Радуга выведывал все у Гафсы и передавал сторожу или фермеру, нисколько не заботясь о том, что из этого выйдет. Таким образом, из-за Гафсы жизнь каждого оказалась под угрозой, не говоря уже о потерянном салате или капусте. После этого случая Эль-Ахрайрах старался держать все в тайне от Гафсы. Но сделать так, чтобы до его ушей не дошли ничьи разговоры, было непросто, потому что кролики умеют хранить секреты лишь от других зверей и животных, но совсем не умеют хранить их друг от друга. Сама жизнь кроличьего городка устроена так, что не терпит тайн. И Эль-Ахрайрах задумал убить Гафсу, но прекрасно понимал, что тогда явится принц Радуга и неприятностей не оберешься. С большим трудом удавалось Эль-Ахрайраху не проболтаться, потому что если бы Гафса понял, что разоблачен, то рассказал бы об этом принцу, а принц забрал бы Гафсу и придумал еще что-нибудь похуже.
Эль-Ахрайрах думал и думал. Он думал до следующего вечера, когда к ним в гости заглянул принц.
— Ты очень изменился за эти дни, Эль-Ахрайрах, — сказал принц Радуга. — И если ты не притворяешься, люди скоро поверят тебе. А я вот проходил мимо и решил заглянуть, поблагодарить за любезность, с которой ты опекаешь Гафсу. Рядом с тобой он чувствует себя как дома.
— Да, ему тут неплохо, — ответил Эль-Ахрайрах. — Нам так хорошо вместе, что счастье скоро будет бить через край. Но я всегда говорил: «Не доверяйте принцам и…»
— Вот и прекрасно, Эль-Ахрайрах, — перебил его принц. — Но тебе-то, конечно, доверять можно. А чтобы доказать это, я посажу за холмом прекрасную морковку. Земля там хорошая, и морковь вырастет отменная. Особенно если никто здесь не замышляет ее украсть. Если хочешь, приходи посмотреть, как я буду ее сажать.
— Обязательно приду, — сказал Эль-Ахрайрах. — Это будет замечательно.
И Эль-Ахрайрах, Проказник, Гафса и с ними еще несколько кроликов отправились вместе с принцем на поле за холмом и помогли засеять длинные грядки. Почва была сухая, легкая, как раз подходящая для моркови, и Эль-Ахрайрах просто пришел в ярость, ибо не сомневался: принц Радуга дразнит его нарочно, чтобы показать, будто теперь-то Эль-Ахрайрах связан по ушам и ногам.
— Вот и великолепно, — сказал принц Радуга, когда работа была закончена. — Я, конечно, уверен: никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если король Дарзин украдет ее, лорд Фрит отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.
Но Эль-Ахрайрах понимал, что принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, принц либо убьет его, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:
— Конечно-конечно. Очень верно и справедливо.
И принц Радуга ушел.
В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы — да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, — что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь принца Радуги, но и заодно покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.
На следующий вечер Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел Йону, болтавшегося возле забора ежика.
— Йона, не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков? — поинтересовался он.
— Хочу, Эль-Ахрайрах, — отвечал Йона, — но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты это знал бы.
— У меня есть отличные слизни, — сказал Эль-Ахрайрах. — Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?
— Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.
— Это хорошо, — заметил Эль-Ахрайрах. — Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу — фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно-прекрасно. А теперь слушай.
В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.
— Шишник, ты плавать умеешь? — спросил он.
— Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, — отвечал Шишник. — Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, то смог бы продержаться какое-то время.
— Великолепно, — произнес Проказник — А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы? А ты ведь знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду на краю леса. Я все объясню по дороге. — И они отправились на край леса.
Когда настал час фа-Инле, Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.
— Ах, вот ты где! — воскликнул он. — Замечательно. Никому я не доверился бы, но тебя с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я — и больше никто ничего не должен знать.
— Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? — спросил Гафса.
— Я ходил смотреть на морковку принца Радуги, — отозвался Эль-Ахрайрах. — И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы на такое дело я взял моих кроликов, то очень скоро нам не поздоровилось бы. Пошли бы разговоры, и будь уверен, принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.
— Конечно, я пойду, — отозвался Гафса. — Давай завтра ночью. — Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить принца Радугу.
— Нет, — сказал Эль-Ахрайрах — Сегодня. Сейчас же.
Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Эль-Ахрайраха и о том, как скоро сам встанет на его место.
И при свете луны оба выбежали из норы.
Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.
— Что ты делаешь, Йона? — спросил изумленный Гафса.
— Пою, — отвечал Йона. — В полнолуние все ежики поют, чтобы приманить слизняков. Неужели ты этого не знаешь? — И запел:
Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны!
Ах, пусть будут всегда мои лапки полны!
— Жуть какая! — сказал Эль-Ахрайрах, и он был прав. — Бежим отсюда скорее, пока он не поднял на ноги всех элилей.
И кролики убежали.
Через некоторое время они добрались до пруда, что был на краю леса. Подбежав поближе, они услышали плеск и квохтанье, а потом увидели фазана по имени Шишник. Распушив длинный хвост, тот плескался в воде.
— Что случилось? — спросил Гафса. — Шишник, ты ранен?;
— Нет-нет, — отвечал Шишник. — Я всегда купаюсь в полнолуние. У меня от этого хвост длиннее, да и голова без купания может полинять и не будет уже такой красно-бело-зеленой. Но ты ведь и сам это знаешь, Гафса. Это все знают.
— Дело в том, что он не любит, когда его застают за этим занятием, — прошептал Эль-Ахрайрах. — Идем дальше.
Через некоторое время они дошли до старого колодца под большим дубом. Фермер давно его засыпал, но при лунном свете колодец казался черным и очень глубоким.
— Передохнем немного, — предложил Эль-Ахрайрах.
Не успел он замолчать, как из травы выбралось довольно странное существо. Оно немного походило на кролика, но даже при лунном свете было видно, что хвост у него красный, а уши зеленые. Во рту странного существа торчала одна из тех белых палочек, какие жгут люди. Это был Проказник, но даже Гафса его не узнал. Проказник нашел на ферме порошок, из которого делали раствор для дезинфекции овец, и уселся в него, чтобы выкрасить хвост в красный цвет. На уши навесил зеленые плети переступня, а от белой палочки самому чуть не стало плохо.
— Фрит оборони! — охнул Эль-Ахрайрах. — Это еще кто? Будем надеяться, что не элиль. — Он вскочил, готовый удрать. — Ты кто? — спросил он, дрожа.
Проказник выронил изо рта белую палочку.
— Вот как! — грозно сказал он. — Вот как! Ты увидел меня, Эль-Ахрайрах! Никому за всю жизнь не удается увидеть меня ни разу. Никому или почти никому! Я один из посланников лорда Фрита. Днем мы тайно обходим всю землю, а к ночи возвращаемся в его золотой дворец! И сейчас он ждет меня по другую сторону света, пора бежать к нему, бежать через самое сердце земли! Прощай, Эль-Ахрайрах! — И незнакомец перевалился через край колодца и исчез в темноте.
— Мы увидели то, чего нам не следовало видеть! — произнес Эль-Ахрайрах голосом, полным благоговейного ужаса. — Что за страшное место! Бежим отсюда!
Они поспешили прочь и вскоре добрались до морковного поля принца Радуги. Сколько моркови они украли, я сказать не могу, но вы и сами понимаете: Эль-Ахрайрах был великий принц с такой силищей, какой не встречали ни вы, ни я. Во всяком случае, дед мой рассказывал, что еще не настало утро, а на поле не осталось ни единой морковины. Эль-Ахрайрах с Гафсой сложили все, в глубокую яму под обрывом на краю леса и отправились домой. Утром Эль-Ахрайрах позвал к себе в гости нескольких кроликов и провел с ними весь день, а Гафса после обеда ушел и никому не сказал куда.
Вечером, когда Эль-Ахрайрах и все его племя вышли попастись под прекрасным багряным небом, вдруг появился принц Радуга, а с ним два больших черных пса.
— Эль-Ахрайрах, — сказал принц, — ты арестован.
— За что? — спросил Эль-Ахрайрах.
— Ты прекрасно знаешь, за что, — ответил Принц. — Больше я не намерен терпеть твои выходки и твою наглость. Где морковь?
— Если я арестован, — начал Эль-Ахрайрах, — то, может быть, мне объяснят, за что? Это несправедливо — сначала арестовывать, а потом спрашивать.
— Болтай, болтай, — сказал принц Радуга. — Ты просто тянешь время. Говори, где морковь, тогда я сохраню тебе жизнь и просто отправлю подальше отсюда на Север.
— Принц Радуга, в третий раз спрашиваю: за что ты хочешь арестовать меня?
— Прекрасно! — воскликнул принц — Если тебе так не терпится умереть, я созову суд. Ты арестован за кражу моей моркови. Ты действительно хочешь, чтобы я начал судебное разбирательство? Предупреждаю, у меня есть прямой свидетель, и на этот раз тебе не выкрутиться.
К этому времени вокруг них, несмотря на страх перед псами, столпились все кролики из племени Эль-Ахрайраха. Не видно было только Проказника. Весь день он перетаскивал морковку, а сейчас прятался сам, потому что отмыть добела хвостик ему так и не удалось. — Да, я настаиваю на суде, — заявил Эль-Ахрайрах. — И хочу, чтобы судьями были звери, потому что если ты станешь и обвинителем, и судьей, то справедливости ждать нечего.
— Будут тебе звери, — согласился принц Радуга — Но в судьи я позову элилей, потому что кролики, даже если все улики будут против тебя, вынесут тебе оправдательный приговор.
Ко всеобщему удивлению, Эль-Ахрайрах немедленно согласился с таким решением, а принц Радуга пообещал привести судей той же ночью. Эль-Ахрайраха отправили в нору, и два пса остались стеречь его. Никому не удалось пробраться к Эль-Ахрайраху, хотя многие пытались.
По лесам и полям пронеслась весть, что Эль-Ахрайраху грозят судом и смертью и что принц Радуга решил позвать в судьи элилей. Посмотреть на это пришли все звери. К фа-Инле принц Радуга вернулся, а за ним пришли два барсука, две лисицы, два горностая, сова и кошка. Черные псы привели Эль-Ахрайраха и встали по бокам. Судьи воззрились на принца кроликов, и глаза у них при свете луны заблестели. Они облизнулись, а псы напомнили, что честь вынесения приговора обещана только им. Собралось великое множество зверей — и кроликов и не кроликов, — и каждый, слушая это, решил, что Эль-Ахрайраху осталось недолго жить.
— Что ж, — сказал принц Радуга, — начнем. Это не займет много времени. Где Гафса?
Вышел Гафса, приседая и кланяясь, и рассказал суду, как предыдущей ночью пришел к нему, спокойно сидевшему в своей норе, Эль-Ахрайрах и силой заставил пойти воровать морковь принца Радуги. Бедный Гафса хотел было отказаться, но слишком перепугался. Морковь они спрятали в яме, он покажет, где именно. Хотя Гафса и уступил силе, сделав то, что хотел Эль-Ахрайрах, но на следующий же день он как можно скорей побежал и все рассказал принцу Радуге, чьим преданным слугой был всегда.
— За морковью мы сходим потом, — решил принц Радуга. — А сейчас, Эль-Ахрайрах, может быть, ты тоже хочешь вызвать своего свидетеля или сказать что-нибудь в свое оправдание? Тогда поторопись!
— Я бы хотел задать свидетелю несколько вопросов, — произнес Эль-Ахрайрах, и судьи признали его требование справедливым. — Скажи-ка, Гафса, — обратился к нему Эль-Ахрайрах, — а нельзя ли поподробней узнать о прогулке, которую, по твоим словам, мы совершили вдвоем? Потому что я и в самом деле ничего такого не припомню. Ты говоришь, что мы вышли вдвоем ночью из норы и побежали. А что дальше?
— Но, Эль-Ахрайрах, — удивился Гафса, — не мог ты все позабыть. Дальше мы дошли до канавы и — неужели ты не помнишь? — там увидели ежика, который сидел на коробке и пел песенки?
— Ежик… что делал? — переспросил один из барсуков.
— Он пел песню луне, — охотно сообщил ему Гафса. — Вы же знаете, они все поют в полнолуние, чтобы приманить слизняков. На колючки он нацепил лепестки розы, и махал лапами, и…
— Погоди, погоди, — ласково перебил его Эль-Ахрайрах — Я не хочу, чтобы тебя неверно поняли. Бедняга, — добавил он, обращаясь к судьям, — он ведь действительно верит в то, что говорит. Он не хотел ничего…
— Но еж пел! — вскричал Гафса — Он пел: «Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны! Ах, пусть…»
— Неважно, что именно пел еж, — заметил Эль-Ахрайрах. — Вот уж действительно решил удивить. Ладно. Мы увидели ежа, усыпанного розами, который пел на коробке. Что дальше?
— А дальше, — ответил Гафса, — мы добежали до пруда, где увидели фазана.
— Как? Фазана? — сказала одна из лисиц. — Хотела бы я тоже его увидеть. И что же он делал?
— Он плавал по воде кругами, — ответил Гафса.
— Раненый? — спросила лиса.
— Нет-нет, — произнес Гафса. — Фазаны всегда купаются в полнолуние, чтобы хвост был длинней. Странно, что вы не знаете этого.
— Чтобы что? — переспросила лисица.
— Чтобы хвост был длинней, — сердито ответил Гафса. — Он сам так сказал.
— Вы услышали только малую часть его бредней, — обратился к судьям Эль-Ахрайрах. — Но к ним можно привыкнуть. Взгляните на меня. Мне пришлось жить с ним рядом целых два месяца, днем и ночью. Я как мог старался быть добрым и терпеливым, но, как видно, себе на беду. — Наступила тишина. А Эль-Ахрайрах с выражением бесконечного смирения повернулся к свидетелю: — Что-то меня память подводит. Продолжай сам.
— Ладно, Эль-Ахрайрах, — отозвался Гафса, — притворяешься ты ловко, но даже ты не посмеешь сказать, будто забыл, что было дальше. А дальше из травы выбрался огромный, страшный кролик с красным хвостом, с зелеными ушами. Во рту он держал белую палочку и провалился под землю в огромнейшую дыру. Он сказал, что пройдет всю землю насквозь и встретится на другом конце света с лордом Фритом.
На этот раз никто из судей не произнес ни слова. Все вытаращили глаза и только качали головами.
— Знаешь, эти маленькие нахалы все сумасшедшие, — прошептал один горностай другому. — Когда их загоняют в угол, они всегда найдут что сказать. Но такого я еще не слышал. И сколько нам тут придется торчать? Я есть хочу.
А Эль-Ахрайрах заранее знал, что раз хищные звери кроликов ненавидят, то больше рассердятся на того, кто покажется им глупее. Потому-то и согласился на предложение принца. Судьи-кролики обязательно попытались бы докопаться до сути. А вот элили — нет, они не выносят кроликов и презирают свидетеля не меньше, чем подсудимого, и стремятся только как можно скорее отправиться на охоту.
— Значит, выходит вот что, — подытожил Эль-Ахрайрах. — Мы встретили ежа, усыпанного розами, который сидел и пел. Потом — совершенно здорового фазана, который плавал кругами в пруду. Потом — кролика с красным хвостом, зелеными ушами и белой палочкой, и он прыгнул прямо в глубокий колодец. Так?
— Да, — сказал Гафса.
— А потом мы украли морковь? — Да.
— Фиолетовую в зеленую крапинку?
— Что?
— Морковь.
— Ты сам прекрасно знаешь, что нет, Эль-Ахрайрах. Морковь была обыкновенной. Она в яме! — с отчаянием выкрикнул Гафса. — Она в яме! Сходите и посмотрите!
Гафса повел принца Радугу, а с ним и всех членов суда к яме. Никакой моркови они, конечно, там не нашли и вернулись обратно.
— Я весь день просидел у себя в норе, — сказал Эль-Ахрайрах, — и могу это доказать. Я хотел отдохнуть в одиночестве, но если у тебя много друзей, это не так просто, — впрочем, неважно. У меня не было времени перепрятать морковь. Даже если она и была тут, — добавил он. — И больше мне сказать нечего.
— Принц Радуга, — проговорила кошка — Я терпеть не могу кроликов. Но даже я не понимаю, кто после всего услышанного решится утверждать, будто этот несчастный украл у тебя морковь. Твой свидетель просто сумасшедший, как мартовская погода, так что хватит, освободи своего арестованного из-под стражи.
С ней согласились все.
— Убирайся, да поскорее, — сказал Эль-Ахрайраху принц Радуга. — Марш в свою нору, пока я сам не прибил тебя.
— Я ухожу, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Но не мог бы ты отозвать своего кролика, ибо он докучает нам своей глупостью.
И принц Радуга забрал с собой Гафсу, а народ Эль-Ахрайраха зажил спокойно, если не считать беспокойством ту мелкую неприятность, которая случается после слишком большого количества съеденной морковки. Но случилась она намного раньше, чем Проказнику удалось отмыть хвост добела, — во всяком случае, так рассказывал мой дед."
"Обитатели холмов", Ричард Адамс
@темы: книжное